Ховард Мэндел, придумавший несколько лет назад всю эту колбасню под названием Jazz Journalists Awards, вряд ли предполагал в какой пафосный фарс она выльется. По крайней мере, мне хочется надеяться, что он хотел не этого засилья массового отсутствия вкуса, а чего-то более прогрессивного. Но вышло иначе. Его нищая слегка провокационная Ассоциация Джазовых Журналистов превратилась в сборище успешных и не очень функционеров от джаза, которые довольно быстро поняли, что лучше быть членом этого международного профсоюза и лоббировать свои интересы изнутри, чем с ним бороться или его игнорировать. Вот так и получилось, что на восьмой год существования джазовых наград, церемония их вручения прошла в наипопсойвешем клубе B.B.King на 42-ой улице. Билеты на нее продавались членом ассоциации и претендентам на награды по $40 за штуку, а всем остальным смертным аж по $150. А от одного вида списка номинантов и победителей на глазах наворачивались слезы ярости. И если год назад имена финалистов намекали хоть на какие-то проблески здравого смысла, то в этот раз их не было и в помине. В девятнадцати (19!) из сорока в прошлом и сорока одной в этом году категорий победители остались неизменными. Изменения, естественно, коснулись лучшей его части. Уэйн Шортер с очередным неинтересным едва перевалившим отметку в три звезды на All Music Guide альбомом, который, конечно, признали пластинкой года, снова был объявлен музыкантом года. Дэйв Даглас, как и все предыдущие семь раз был назван лучшим трубачом. Blue Note второй, если не ошибаюсь, раз - лучшим лейблом, Кассандра Уилсон - лучшей певицей, Дэйв Холланд - лучшим контрабасистом, и так далее и тому подобное. Из второй половины списка ни одного героя, за исключением действительно неплохого пианиста и активиста Виджея Айера, и назвать-то нельзя. Все банально, скучно и весьма предсказуемо. Именно такими я и представлял себе результаты этого мероприятия, увидев два месяца назад финальный бюллетень для голосования. Что ж, пожалуй, сегодняшний день вполне годится для того, чтобы покинуть ряды Jazz Journalist Association. С уверенностью могу сказать, что в следующем году я принимать участия в этой бессмысленной игре не буду.

Наконец-то сподобился заглянуть на страницу неоднократно рекламированного радио 103.9. Слушать его на этой частоте можно только в Уильямсбурге, куда, я надеюсь, все-таки переезжать не придется. А еще можно слушать в сети в любом известном формате. Вот тут страница с линком на плейлист. На ней же кусок из июньского top 40 этой радиостанции. Одного взгляда на этот топ достаточно, чтобы потекли слюни у новомузыкального меломана.

Изначально сольных сетов должно было быть шесть: три в субботу и три в воскресенье. Но вышло так, что во второй день добавилось еще одно, а так как в первый вечер я сидел дома, разговор пойдет только о четырех.
Во-первых, Купер-Мор. Хорош, как всегда, но и как в раз прошлый - скоротечен. Всего три композиции. В первой он играл на ротовом однострунном электронном смычковом инструменте. Палка во рту, на ней одна струна и звукосниматель, в руках смычок. Звучит как электроскрипка пополам с варганом. Во второй вещи - секвенсор Yamaha QY-100. Чудесный инструмент, особенно в руках такого безумца, как Купер-Мор. В третьей - джентльменский набор ударно-шумовых инструментов, на которых Купер-Мор играет одновременно, да еще при этом поет. Главное, что это не цирк, как у некоторых, а энергичная и интересная музыка.
Во-вторых, Одри Чен. Это та самая поющая виолончелистка из оркестра Цахара. Она, к сожалению, опоздала на утреннюю запись оркестра, а потому Ассиф пригласил ее выступить вечером, чтоб день совсем не пропал. Еще недавно честная классическая виолончелистка Одри теперь исполняет исключительно новую музыку. В ее варианте это дикие стоны, вопли, оперные пассажи, скрипы руками по инструменту, скоростные проходы смычком по струнам и аналогичное знакомое искушенному слушателю издевательство над голосом и виолончелью. На мой вкус чересчур серьезно, но при этом увлекательно и интересно. Я слышал, что скоро Одри Чен будет в России играть на Соловках и в Архангельске. Правда не сама по себе, а в качестве аккомпаниатора в танцевальном проекте.
В-третьих, Джо Моррис. Редкое сольное выступление на акустической гитаре застало Морриса врасплох. Не привык, говорит он, играть в одиночку на людях, все больше под бейсбол дома, а не в зале со слушателями. Поэтому волновался, особенно в первой вещи, которую никак не мог завершить. Зато потом во второй разошелся. Играл медиатором, как смычком. Получалось и впрямь довольно похоже на скрипку. Ну а в конце снова пальцами что-то совсем почти стандартно гитарное, а не как в начале с дребезжанием слишком низко посаженых струн.
В-четвертых, Ассиф Цахар. Сольно он играет часто, но я почему-то ни разу не видел, хотя и слышал в записи. Вчера он играл почти без пауз на цепном дыхании звуковыми волнами, лишь под конец вырвавшись от звуков к мелодиям. Отменное соло, лучше не бывает. Ведь главное тут не переусердствовать с передуваниями и громкостью, а это трудно, тем более в крохотном зале с десятком слушателей. Но получилось, и даже очень хорошо получилось.
Вот, собственно, и все.

Два дня назад они выступали в крошечном бруклинском BPM, сегодня утром должна была состояться студийная запись. Потом Ассиф выпустит альбом на своем лейбле Hopscotch Records. Вряд ли кто-нибудь заметит выход этой работы, равно как почти никто не заметил прошедший в пятницу концерт. Обычное дело в городе, где слишком много музыкантов, и слишком зажравшаяся публика. Не знаю, что там получится на записи, но живое выступление импровизирующего симфонического оркестра было великолепно. Безо всяких оговорок касающихся уникальности происходящего и моего предвзятого, конечно, мнения о Цахаре.
Оркестр был достаточно скромным: две скрипки, два альта, три виолончели, два контрабаса, гитара, три флейты, кларнет, труба, туба и перкуссия. Со второго отделения удрал трубач, а одна из виолончелисток превратилась в вокалистку по совместительству. По дороге у тубиста сломалась туба, и ее пришлось в срочном порядке запаивать, а один из виолончелистов опоздал к началу, из-за чего пришлось перенести его запланированное соло на второй фрагмент. Выписываю все эти детали лишь для того, чтобы показать, какая расслабленная атмосфера царила в этот душный пятничный вечер.
Но как играли, черт подери, как играли! Из всех недавно виденных оркестров (а было их только на Vision фестивале три штуки) этот был наиболее хорош. Никаких нот, все придумано и сыграно не сходя с места. Разве что план нескольких фрагментов был обговорен заранее. Зачем, спрашивается, "нормальные" оркестры что-то там разучивают, репетируют, составляют программы, если можно вот так на ходу так хорошо играть? А что, забавно было бы увидеть в каком-нибудь Рокфеллер центре выступление оркестра, музыканты которого встречаются прямо на сцене и играют импров.

Все там же вчера видел Хэна Бэннинка и Юджина Чедбёрна. Начался вечер с того, что в зале стоял устойчивый запах травы. После того, как месяц назад в тониковском предбаннике на барной стойке я обнаружил характерную баночку из под пленки с не менее характерной "шишечкой" внутри, меня уже ничем не удивишь. Впрочем, увидав за столиком спокойно покуривавшего трубочку и потягивающего вино из собственной бутылки Бэннинка, я слегка обалдел. Ясное дело, что в Амстере, откуда он прибыл, так заведено, но куда же в нашем городе смотрит полиция? А, я знаю, они теперь террористов ловят.
Ладно, теперь о самом, так сказать, концерте. Во-первых, Чедбёрн приволок с собой говорящую куклу Жоржа Буша младшего, которая не только выдавала всякие фразочки ("фраз очки" подсказывает мне MS Word), но и крутила головой, открывала рот и играла коротенькие соло на банджо. Чедбёрн ей подыгрывал. Банально, но смешно. Во-вторых, Бэннинк большую часть сета играл не на ударных, а на стуле. То есть сначала он на нем сидел, а играл на барабане. Потом он стоял и играл на стуле. Затем стул стоял на барабане, а Бэннинк на них играл. Дальше больше. При попытке поставить стул, чтобы на него снова сесть, у него (у стула, разумеется), отвалилась нога. Хэн Бэннинк играл на ноге. Стул без ноги все равно уже не стул, а потому от него (все еще от стула) были отломаны перекладины и прочие части и запущены на бреющем полете в зал. После этого он (вот теперь это Бэннинк) играл сломанным стулом на барабане, ставил (или скорее ронял) стул на пол, кидал в зал и ловил из зала барабанные палочки, топал ногами, сидел на полу и даже, как говорят чехи, йодловал. Но если вы думаете, что Юджин Чедбёрн все это время тихо стоял в сторонке и ждал своей очереди, то вы ошибаетесь. Чедбёрн лихо наяривал на банджо и вполне электрической гитаре, пел, рассказывал байки и вообще неплохо проводил время. В общем, оттянулись чуваки по полной и зал довольно плотно забитый порадовали.
А чучело Буша Чедбёрн принес, потому, что в прошлый раз гастрольный тур этого экстравагантного дуэта должен был состояться в сентябре 2001-го, но по понятным причинам не состоялся. В этот же раз Буш-тотем их охранял.

© shkin

Из десяти сетов импровизаций во главе с Зорном я был на одном. Состав был как всегда разношерстным, но более, чем обычно продуманным. Из неожиданных участников: Джим Блэк и Мин Шяо-Фэн. Первого я ни разу с Зорном не видел, а вторая просто выступает не часто. Остальные были из относительно стандартной обоймы: Колмэн, Батиста, Капелли, Фелдман, Блюменкранц, Барнс и Уайнант. Играли что и всегда - спонтанные импровизации с элементами всего чего попало. Слегка удивил Марко Капелли, прицепивший к своей препарированной акустической гитаре мощный фуз. Что еще? Да, пожалуй, все. Хорошие ребята, не скучные, но иногда уж больно серьезные. Особенно Фелдман.

I used to be into sports. I can't even think about watching a basketball game.
Довольно любопытные рассуждения о музыке, книгах, политике, лейблах и т.д.